Приветствую Вас Гость
Пятница
29.03.2024
14:21

Сонное Царство

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Религии Мира » Бон » БОН (древняя тибетская религия) (БОН (древняя тибетская религия))
БОН (древняя тибетская религия)
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:02 | Сообщение # 1
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline
(Опубликовано в: «Доклады отделений и комиссий Гео-графического общества СССР», выпуск 15, Л., 1970, с. 72-90 (совместно с Л. Н. Гумилевым).

1
Когда в середине VII в, по приглашению тибетского владыки Сонцэн-гампо в Тибет явились из Индии буддийские монахи, то они столкнулись там не с первобытным язычеством — почитанием сил природы, не с шаманизмом — практикой вызывания духов, и даже не с культом мертвых предков, а с продуманной, теоретически отработанной религиозной системой, носившей название бон. Несмотря на активную поддержку центральной власти, буддистам пришлось выдержать тысячелетнюю борьбу, в результате которой им не удалось достигнуть полной победы. До сих пор в Тибете, наряду с «желтой верой» — ламаизмом, существует и учение бон, с той лишь разницей, что борьба между этими религиями больше не влечет за собой ни гека-томб из человеческих тел, ни потоков крови. Однако все это имело место в первые века проникновения буддизма в Тибет (VII-Х1 вв.).

В специальной работе нам удалось установить, что политические формы этой борьбы были связаны с соперничеством между монархом и аристократией, но это не исчерпывает проблемы. В самом деле, социальная борьба не всегда предполагает наличие разных идеологических систем. Так, например, во Франции члены «Лиги общественного блага» были такими же хорошими католиками, как и король Людовик XI, а греческие басилевсы, низложенные греческой аристократией полисов, почитали тех же олимпийских богов, что и их противники. В Тибете идеологическая борьба накладывалась на социальную, и это придавало историческим коллизиям небывалую остроту. Для того чтобы привлечь на свою сторону те или иные слои тибетского народа, религиозная система должна отвечать принятым этнографическим представлениям и настолько резко отличаться от соперничающей системы, чтобы массы могли ощущать это различие непосредственно, без сложных теологических разъяснений. В чем же было различие буддизма и бона? Если судить по сохранившимся до наших дней материалам, то мифологическая система в обеих этих религиях имеет много общих черт. Этика обща для всех теистических систем: рекомендуется делать добро, устраняться от зла, проповедовать истину и т. п. Иконография тибетского буддизма и бона почти неотличима, за исключением направления лучей свастики; кроме того, в процессе истории возникает новое учение бона (bsgyur-bоn, т. е. измененный бон), компромиссное учение по отношению к буддизму, и буддийский тантризм, в котором стирались внешние различия между доктриной великого спокойствия и обычаями ею завоеванной гордой страны. Так все-таки, почему же не возникло слияния этих религий, несмотря на то, что оно устроило бы тех и других? Очевидно, наряду с чертами сходства имели место элементы различия настолько существенные, что именно они определили ход истории культуры Тибета. Наша задача в том, чтобы отыскать их и объяснить причины несовместимости обоих мировоззрений.
2
Начнем с известного, т. е. с буддизма. Буддизм, как известно, не является связью человека с богом, потому что он отрицает бога, а точнее — относится к этой проблеме с абсолютным равнодушием. Буддизм также и не средство спасения души, бессмертия которой он, в общем-то, не признает. Целью буддизма является спасение избранных, т. е. монахов, «ставших на путь», а мирянам, сочувствующим буддийской доктрине, за помощь и милостыню буддийской общине монахов предлагается «утешение» и возможность хорошего перерождения с тем, чтобы в одной из последующих жизней, спустя миллионы лет, стать монахом*. * Эта идея проходит красной нитью через всю сутру «Мудрец и дурак»

Мы не будем входить в идеологические тонкости различных направлений буддизма, так как в интересующем нас этнографическом плане эта проблема не дает нам путей к решению основного вопроса. Для нас важно другое: что представляла собой община монахов, к чему она стремилась и чего добивалась. В Индии основу буддийской общины не составляли ни брамины, гордые своими знаниями, ни раджи и воины, проливающие кровь, ни крестьяне, привязанные к своим полям и семьям, ни дикие охотники ведды, ежеминутно ощущающие реальность окружающего их мира. И тем не менее буддийская община монахов существовала и росла. В системе многочисленных мелких индийских княжеств далеко не все молодые люди находили применение для своих способностей и энергии. Большинство мирилось с невозможностью сделать карьеру и добиться успеха в жизни. Но наиболее энергичные и честолюбивые персоны искали выход, хотя бы психологически, из безвыходного положения, в которое их поставила историческая судьба. В случае прямого восстания против установленного порядка их ждала немедленная гибель, и тогда они отвергали жизнь, обманувшую их, вставали на путь ее преодоления ради достижения вечного покоя — нирваны. Во имя пассивности они развивали бешеную активность, находя в этом выход для обуревавших их страстей*. (* Дэвадатта, кузен Будды Шакьямуни, желая захватить власть над буддийской общиной, принял участие в государ-ственном перевороте, так как надеялся на покровительство нового царя.)


Но торжества буддисты достигли только при создании обширных централизованных государств. И Ашока (III в. до н. э.), и Канишка (II в. н. э.), и Харша Вардана (VII в. н. э.), покоряя обширные территории, неизбежно угнетали местное население и нуждались не только в военной силе, но и в интеллигентных чиновниках, а вербовать последних из числа угнетенных было нецелесообразно. Вот тут-то и пригодилась им экстерриториальная буддийская община, в свою очередь, использовавшая правителей в своих целях. А цель у буддистов была одна: перевести возможно большее количество людей в нирвану. Это означало, что лучшая часть общества должна была научиться пренебрегать мирскими заботами и исчезнуть из жизни без остатка. Действительно, исчезала наиболее искренняя, творческая, жертвенная часть общества, а оставался шлак и пепел, вследствие чего великие империи гибли.

Несколько иначе выступили буддисты в Китае. Во-первых, в Китае проповедники «желтой веры» столкнулись с даосами, проповедовавшими практически сходное учение. Затем горячими противниками буддистов выступили конфуцианцы, атеисты, ставившие своей целью укрепление земного государства и общества. Буддизм сумел закрепиться в Китае, хотя и не без труда. Но даже в эпоху Тан (УП-Х вв.), в период наибольшего распространения буддизма и расцвета буддийской культуры в Китае, эта доктрина оставалась в основном модным заграничным учением, которое охватывало главным образом небольшой круг интеллигентов, эстетов-чиновников, уставших от бесконечных дворцовых интриг. Это учение оправдывало их бегство на лоно природы, где в уединении они писали утонченные стихи (как, например, Ван Вэй), ловили рыбу, сидя с удочками на берегу озер, и пьянствовали в кельях со своими друзьями, которые приезжали к ним на время полечить свои издерганные интригами нервы.

Несколько иное положение было в Тибете. Долгое время буддистам не удавалось заполучить в свою среду ни одного тибетского монаха. Вся община состояла из иностранцев: индийцев, китайцев, хотанцев, но благодаря поддержке монарха она удерживала ведущее положение. Для того чтобы обеспечить покровительство светской власти, буддисты создали учение о дхармапалах, хранителях веры, жертвующих своей душой ради торжества «Закона». Согласно буддийскому догмату, убийца ни при каких условиях не мог войти в нирвану, а убивать врагов буддизма было необходимо. И тогда была предложена концепция, согласно которой человек, жертвовавший своим будущим блаженством ради сегодняшней победы, достоин поклонения и почитания наряду с совершеннейшими из людей — бодхисаттвами. Следовательно, ему разрешалось в этой жизни и пролитие крови, и общение с женщинами, и роскошь, лишь бы он, охранив от врагов «Закон», дал возможность своим современникам беспрепятственно вступить на «Путь». Не исключалась возможность специального воплощения (аватара) доброго бодхисаттвы в гневной ипостаси для борьбы с врагами веры. Так, например, весьма популярный быкоголовый Ямантака («Убивающий смерть») был воплощением бодхисаттвы мудрости Манджушри, и его же воплощением был тибетский монах Тисондэцэн (VIII в. н. э.)6, которого никто не обвинял в мягкости. Но при всем этом надо помнить, что нигде и никогда буддисты не отступали от своего основного тезиса об иллюзорности видимого мира, хотя разные школы и расходились по этому вопросу в деталях. В аспекте этики это означало, что любовь к миру является самым большим препятствием для достижения цели — нирваны. Эта характерная особенность буддизма отличала его от теистических систем христианства, ислама и веданты. Не эта ли разница в таком кардинальном вопросе была причиной абсолютного несходства буддизма и бона, а тем самым и одной из причин обострения кровопролитной социальной борьбы, которая в IX в. не позволила Тибету стать гегемоном Центральной Азии?

В настоящее время бон исповедуется в Сиккиме, отчасти в Бутане, в Западном Тибете, в китайских про-винциях Сычуани и Юннани южнокитайскими народ-ностями мань, лоло, лису и др. Материалы по бонской религии весьма скудны. Это прежде всего китайские сведения — древние и новые, затем записки моравского миссионера А. Франке и дипломатического агента Ч. Белла и, наконец, подлинная бонская рукопись, доставленная Сарат Чандра Дасом и частично переведенная на немецкий язык Лауфером. Наиболее полные современные исследования по бону содержатся в работах Г. Гоффмана и Р. А. Стейна. Сведения, которые даются по бону в европейских работах, противоречивы и туманны. Что же касается описания бона в тибетских источниках, составленных буддистами, то тут приходится считаться с возможностью заведомой фальсификации фактов.

Божество, почитаемое бонцами, согласно Ч. Беллу, носит название Кунтусанпо, буквально «Всеблагой». Но так как ничто не может, по мнению бонцев, появиться без отца и матери, то рядом с этим божеством существует богиня, выступающая то как нежная Великая Мать милосердия и любви, то как гневная Славная Царица трех миров, управляющая всем миром, включая Китай, Тибет, Шаншун и Ли*. (* Ли — тибетское название Хотана.)


Эта богиня почитается даже больше, чем ее муж, так как ее сила связана с землей, вследствие чего она в Западном Тибете называется Земля-Мать.

Согласно бонской космологии, мир устроен из трех сфер: небесная область богов — белого цвета, земная область людей — красного цвета и нижний мир водяных духов — синего цвета. Мистическое мировое дерево прорастает все три вселенные и является путем, по которому миры сносятся между собой16. По одной из бонских версий, в мире, в котором не было ни формы, ни реальности, появился чудесный человек между бытием и небытием, который стал называться «Сотворенный, владыка сущего». В мире тогда не было времен года, сами собой росли леса, но не было животных. Затем возникают свет белый и свет черный, после чего появляется черный человек, олицетворение зла, создатель раздоров и войн. Но появляется также и белый человек, окруженный светом, которого называют «Тот, кто любит все сущее». Он дает тепло солнцу, приказывает звездам, дает законы и т. п.

Тибетцы знают много сортов демонов, весьма разнящихся между собой. Это «лха», небожители, добрые духи белого цвета, большей частью мужчины. Они животворны, хотя бог войны Далха яростен и силен, как величайший бес. Мелкие духи этого сорта используются как защитники ламаизма. Описание белых духов у Уодделя совпадает с описанием обитателей верхнего мира у А. Франке, и, надо полагать, бонские боги относятся к числу белых духов. Землю населяют злые духи «цан», мужчины красного цвета. Обычно это — мстящий дух жреца, недовольного своей смертью. Обитают они преимущественно в окрестностях храмов. Главные враги бонцев и ламаистов — демоны «дуд» (мара), в большинстве мужчины черного цвета и очень злобные. Самые злые из них — «де», или «хладе», мужчины и женщины. Прочие духи значительно уступают по силе и размаху вышеописанным. Перечисляются бесы звезд «дон», пестрые, причиняющие болезни, демоны-людоеды «синпо» и многие другие.

Основателем бонской религии, заложившим основы ее иерархии и культа, считается
Шенраб Миво из Ирана (по другой версии, из Шаншуна), жизнь которого датируется временем «допришествия буддизма». Сохранилась легендарная биография Шенраба, из которой можно заключить, что он жил, имея учеников, и умер спокойно, оставив после себя исповедание с причудливо переплетенными элементами эзотеризма и прозелитизма. Согласно биографии Шенраба, учение началось с крещения учителя в святом озере (или море) при участии богов, людей и нагов. Затем говорится о проповеди учения и обращения в него многих людей и, наконец, о том, как Шенраб, обратив дэвов и асуров, примирил их между собой. А. Франке приводит некоторые притчи, приписываемые Шенрабу, например: «Те, которые не способны понять поучения, подобны гороху, бросаемому на скалу» или «Ты будешь желать лучшего другому, как ты хочешь добра для себя». Перед смертью Шенраб предрек верность своего учения и предсказал приход «доброго учителя».

А. Франке, приводя примеры такого рода, стремится доказать, что есть связь между боном и евангельским христианством. В общем, европейский материал по бонской религии настолько скуден и противоречив, что не дает возможности не только делать какие-либо выводы, но даже строить гипотезы. Поэтому перейдем непосредственно к тибетским бонским источникам и в первую очередь к краткому изложению наиболее важных и интересных мест сочинения «Зер-миг». Это сочинение представляет собой биографию Шенраба, на которую мы уже ссылались выше.


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:03 | Сообщение # 2
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline
Глава первая «Предшественники Шенраба».
Первым предшественником Шенраба был в весьма отдаленные времена Тогьял Екхен. Этот учитель проповедовал учение живым существам, которых мучили пять ядов (гордыня, страсть, гнев, зависть, темнота ума), которые могут подавить бонские боги — бог-жрец Белый Свет и другие. Он спас от круговорота бытия великое множество живых существ и избавил их от физических мук, из состояния страдания привел их в место покоя. Но на бесчисленное множество живых существ его проповедь не подействовала. Тогда он отправился в небесный дворец «Бирюзовый дом», что в области Колеса великого света, к богу Елха, обладающему лампадой душ, и рассказал свою биографию.

Их было три брата: чистый, светлый и мудрый. Они повсюду проповедовали учение. Потом сам он принял тело человека и имя Тогьял Екхен и появился на земле. Проповедь была неудачной, и Тогьял Екхен спрашивает, почему же это так у него получилось. Бог Елха, отвечая ему, говорит, что люди — негодяи, мучимые пятью ядами, и спасти их даже он не в состоянии. Он советует учителю не отчаиваться и продолжать свою деятельность, так как за это он достигнет совершенного места. Тогда учитель отправился к богу Царь бытия. Царь бытия успокаивает его и говорит, что все будет лучше. Учитель подумал: «Боги, жрецы и бытие — эти три будут находиться в едином учении... боги и бытие устали в круговороте бытия, и они выйдут из мира страданий». Затем учитель сказал, что когда он выйдет из мира страданий, то после этого, в среднюю калпу, появится милосердный учитель, который всех избавит от страданий и круговорота бытия.

Глава вторая — «О родителях Шенраба». Милосердие богов уменьшилось, уменьшилось и милосердие бога Елха, обладающего лампадой душ. В то же время расширились и умножились страны мира. У истоков четырех великих рек в стране, что в западной части мира между горами и скалами, было государство Олмо Длинная долина. Там жили индийские люди, и было их четыре рода: великие, имеющие отношение к царскому роду; имеющие отношение к роду князей; могущественные, имеющие отношение к роду жрецов, и низшие, имеющие отношение к роду землепашцев. В той чистой стране главным князем города Барпо Согьяд был выбран некто по имени Мугьял Ланги Тхемпа из династии Му, из царского рода. Был он великим человеком, благородным, заботился о живых существах, как отец о детях. Его жена из страны Пхья была таких качеств, как и ее муж. Так как они заботились о людях, то у них весной в восьмой день полной луны родился принц. Когда ему исполнилось 13 лет, он взял себе в жены принцессу из города Ланлин.


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:03 | Сообщение # 3
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline

Глава третья — «О рождении Шенраба».
На небе было божество по имени Чистое Дитя, который был милосерден и думал о благе живых существ. Он отправился на небо к богу-жрецу, к богу мудрости Белый Свет, за советом. Изложив свое дело, он сказал, что подготовил учение и хочет его проповедовать. Бог одобрил его начинание и посоветовал появиться на земле в облике человека как наиболее подходящем виде: «Не ходи учить к богам... боги предаются наслаждениям, нет у них свободного времени, чтоб услышать учение бон, невозможное это дело. Не ходи учить к асурам, погрязли они в муках побед и поражений, нет у них времени слушать учение бон, невозможное это дело. Не ходи учить в страну животных. Они настолько глупы, что обезумели, покрыты мраком. Они жрут друг друга и поэтому дрожат от страха и убегают. Этими страданиями они охвачены, нет у них времени слушать учение бон... Не ходи к претам... не ходи учить в ад... а иди учить в страну людей, которые шести категорий (классов)... Там распространи учение бон»27. Он выбрал себе страну, город, семью, в которой должен был родиться, и вошел чудесным образом в жену принца. Когда Шенраб родился, то в стране наступило ликование. Люди и разные божества делают подношения родителям и ребенку и совершают вокруг них круг почета . Глава четвертая — «О распространении учения Шенраба». С неба появляются бонские бодхисаттвы, которые приходят к Шенрабу и просят его рассказать об учении. «В боне — ширина беспредельная, если силу его действительно нести, то будет объяснен бон в ответах, словах и предсказаниях», — так ответил Шенраб. Бонские божества начинают с восторгом проповедовать его слова. Затем они опять обращаются к Шенрабу и просят сообщить суть учения. Он сообщает: «Вы, жрецы, которые спрашиваете, если обладаете умом средней силы, то объяснен бон продолжения бытия». Опять боги приходят (среди богов Индра и Брахма) и задают вопрос об учении. Шенраб отвечает: «Так как у меня, о, Вы, спрашивающие, есть благословенная высокая сила, то Вам объяснено учение бон черных заклинаний». Боги это восприняли и везде, по всей земле покорили злых духов («мара»), которые мешают. Когда учителю исполняется три года, то он совершает в море традиционное омовение. В заключение говорится, что он объяснил то, как обращать (покорять телом), словами, сердцем.

Глава пятая — «О почитании божеств». Учитель объяснял бон, но люди, будучи большими грешниками, хотя и слушали, но не обращались (в веру) и по-прежнему рождались в аду. По милосердию своему он обратился ко всем богам-жрецам, чтобы рассеять мрак кармы и вести живых и мертвых. Пять ядов жгут душу, но трудность обратить человека в том,* что мешает этому демон. Учитель проповедует людям страны Олмо: «Прилагайте усердие, обладайте законами, предавайтесь созерцанию, учитесь мудрости, совершайте молебствия, совершайте заклинания, делайте подношения, проявляйте силу, обладайте знаниями! Избавляясь от пяти ядов, Вы избавляетесь от круговорота бытия». Далее воздается хвала богам-жрецам, бону и бонской свастике: «Бон — это бог (небожитель), рожденный из центра "юндун" — бонская свастика)... Бон — это жрец, рожденный из центра "юндун" (заклинание повторяется десятки раз)... Бон — это бог, рожденный из центра неба, бон — это жрец, рожденный из центра неба. Бон — это бог, рожденный из центра бытия, бон — это жрец, рожденный из центра бытия».

Глава шестая — «О почитании трехсот лхамо (дэви)»32. Учитель отправляется проповедовать на восток. Он говорит следующее: для того чтобы рассеять мрак тела, слова и сердца, надо почитать триста «лхамо». Его спрашивают об их признаках, и он отвечает, что бывают «лхамо сферы Творящего благо, Осуществляющие суть, Совершенный блеск, небесные лхамо Бесконечного неба, Свет-сияет-бесконечно, Сто тысяч лучей света, Распространяющие лучи света, лхамо Ветра, Огня, Воды, Земли, Свет, покоряющий багровых и черных демонов. Хранительница солнца, обладающая светлыми лучами солнца, покоряющая демонов, Лучистая луна, покоряющая демонов-рыб, Красная стрела-молния, покоряющая демонов, приносящих вред, лхамо Востока светлая лампада, Лхамо Распространяющая светлый свет солнца» и много других. Люди страны Хосмо, где проповедовал учитель, очистились от грехов, а учитель вернулся к себе на родину в страну Олмо.

Глава седьмая — «О женитьбе Шенраба»33. Учитель взял себе жену из страны Хосмо, чтобы быть, как все люди. Приглашают жреца, который, исследовав его жену, говорит, что у нее хорошие признаки. Воздается хвала этим хорошим признакам.

Глава восьмая — «О детях Шенраба»34. У Шенраба рождается сын. Появляются боги Индра и Брахма и обмывают сына. Жрец, брахма, исследует знаки на теле сына и находит их хорошими. Затем один из учеников спрашивает Шенраба о мире (земле), и тот отвечает: «Число материальных миров непрерывно из чистоты (из ясного) выходит. Частное (отдельное) — вот имя мира, оно есть название неизменного мира (вселенной), трудно покорить его, и он действительно неизменный. Он единственный, опирающийся на основу эфира (ветра), равномерно возникая, равномерно (ровно) разрушается. Он состоит из континентов и больших континентов, из мрака и большого мрака, железных гор и больших железных гор, каждый маленький континент, их три тысячи, окружен маленькими железными горами...» и т. д.

Глава девятая — «О почитании тысяч богов (дэвов), жрецов, бытия и лхамо (дэви)»35. Воздается хвала всем богам, а также воздается хвала и учителю Шенрабу, проповедующему на Западе.

Глава десятая — «О том, как его (Шенраба) искушал демон». Есть так называемое государство «Обладающее лучами света свастики (бонской) мрака». В центре черной армии мрака был демон по имени «Проникающие Длинные руки», который был очень недоволен. Все демоны обратили на это внимание, и спрашивают его о причине плохого настроения. Он отвечает, что учитель Шенраб, проповедуя свое учение, отвращает людей от демонов, так что их страна может стать совсем пустой. Шенраб — великий лжец и обманщик. «Я тот, кто спорил за свет очень страдающий, за покоренные мной земли и страны. Я тот, кто ратовал за то, чтобы действительно сражаться. Я тот, кто горит огнем за то, чтобы действительно быть в злобе... Люди, страдающие теперь нестрадающими становятся, люди, спорящие теперь становятся неспорящими, люди сражающиеся идут к миру и не сражаются, люди злобствующие идут к миру, не злобствуют, люди, которые имеют сжигание огнем, теперь идут к несжиганию. Люди отвращаются от нас, и мало таких, которые осуществляют деятельность демонов. Немногие уходят от деятельности жрецов, немногие произносят грубые слова демонов... И мою эту темную страну делают светлой, несуществующей».

Демоны насылают на людей мор, эпидемии и т. п. Учитель прочитал заклинание и тем избавил всех от напастей демонов. Сообщается, что божеством-покровителем Шенраба было божество-жрец Белый Свет39. Далее, демоны под видом его отца, матери, брата и друзей появляются перед Шенрабом и пытаются искушать его, убеждают отказаться от своей деятельности. Учитель прочитал молитву, и все люди стали блаженными (умиротворенными), и этой молитвой он победил армии демонов, которые вошли в его окружение. Князь демонов в расстройстве и одиночестве бежал в свою страну. «Закатилось учение демона, а учение Шенраба распространяется».

Глава одиннадцатая — «О том, как демон искушал окружение Шенраба»41. Демон Длинные руки сидит в темном доме и переживает. К нему приходят демоны «мамо» и демоны «масин». Они предлагают ему следующее: раз он не может победить учителя Шенраба, то стоит взяться за его учеников. Если окружение учителя будет побеждено, то наступит конец и бонскому учению.

Армия демонов отправляется в поход на страну Олмо. Но благословением чудесным милосердия учителя Шенраба между деревьями садов заполыхало пламя, и языками красного пламени была побеждена и отвращена эта армия. Демоны вторично собираются в поход, намереваясь разрушить город, в котором живет учитель. Но из города хлынул поток воды, и демоны были побеждены и отвращены. Снова демоны идут в поход, решив прикончить на этот раз его детей, жену, женщин, скот, учеников.

Учитель как раз в это время подвизался в раю. Его сын в этот самый момент в стране Олмо у подножия горы проповедовал верующим ученикам учение «юн-дун-бон» (свастика-бон) о непрерывности бытия. Сто мальчиков совершенных появилось, которые совершили вокруг него круг почета и воздали почести. Они сказали: «Мы уверовали в бон, и пришли к тебе. Просим растолковать истинный бон причины и результата». О себе они сказали, что они дети драконов и дэ-вов. Он им ответил, что надо внимательно слушать: «Короткое тело, прижатые руки, встав на колени, сложить ладони, затаив дыхание и оцепенев — слушать!» Эти слуги демона ему говорят, что любовью не просветить живые существа и просят рассказать про бон, который полыхает, словно огонь гнева.

Сын Шенраба им говорит, что обладающие гневом рождаются в аду. Если же рождаются людьми, то становятся уродливыми, и, накопив причины кармы, рождаются в аду. Слуги демона просят рассказать про учение бон, которое кипит, словно поток страстей. Он им отвечает, что обладающие страстью люди рождаются в месте, где связаны души (сердца), а если они рождаются людьми, то — бедняками, а по смерти попадают в то самое место. Слуги демона говорят: «Умных-то ведь немного, расскажи-ка, про бон, что упорядочивает невежество». Он им отвечает, что невежды-кретины рождаются в стране скотов. Если же рождаются людьми, то становятся идиотами-заиками, а потом рождаются в стране скотов. Демоны ему указывают на то, что много завистливых, рождающихся повсеместно, и просят рассказать про бон, который появился как зависть. Возражая им, он говорит, что завистливые рождаются людьми в далеких (варварских) странах. А если в центре, то — генералами армии, держащими шелковое знамя, а потом рождаются в диких странах. Демоны выдвигают новый довод: если мирно обращать живых существ, то таких будет немного, и просят рассказать про бон, который бушует, словно ветер гордыни. Сын Шенраба опровергает это следующим образом: обладающие гордыней, по его мнению, рождаются в стране асуров. Если они рождаются людьми, то они — солдаты, держащие оружие. Демоны ему говорят, что немногие придерживаются правильных поучений, а держащихся еретических — много. Он им отвечает, что держащиеся еретических поучений рождаются долгоживущими дэвами. А если рождаются людьми, то бывают недобродетельными нищими. А потом, накопив причины кармы, рождаются долго живущими дэвами. Демоны ему сказали: «Все-то ты врешь!» — и исчезли в небе. Тогда демоны решили взяться за женщин и одержать победу на этом поприще. Они явились к женам и дочерям учителя и стали их искушать, говоря о сладости сексуальных отношений и порицая учителя Шенраба, который осуждал сластолюбие. Одна из дочерей Шенраба не устояла от искушения и отдалась демону Длинные руки. У нее со временем родилось два демоненка, а она сама превратилась в ведьму и оказалась в стране демонов. Ее детишки-демонята однажды так искусали свою маму, откусив ей груди, что она сама была близка к смерти. Учитель, будучи милосердным, сказал, что ее можно спасти, если она вернется и совершит омовение в озере. Ее убедили вернуться, и она отправилась к себе домой, приняв прежний облик красивой женщины. Демонята тоже были спасены учителем и стали людьми. Посрамленные демоны становятся восторженными поклонниками учителя Шенраба. В заключительных главах излагается, как демон изводил животных (лошадей) учителя и опустошал его земли, а также говорится о решении учителя выйти из мира страданий. Он решил уйти, так как выполнил свою миссию на земле. Когда он умирает, то тело его сжигают: «Тело умершего Шенраба распалось, и, благодаря тому, что душа очистилась сожжением, юндрун-бон (свастика-бон) заставляет учение полыхать и сиять, как огонь»42. «Появляющееся сжигается огнем, ...муки духовные, собранные в сердце, сжигаются огнем мудрости». Другие имеющиеся в нашем распоряжении бонские священные книги мало, что прибавляют к изложенному выше, поэтому на них мы здесь останавливаться не будем. В дополнение приведем описание бонских священнодействий из китайских источников. Бонские священнодействия описаны в китайских хрониках. В них говорится, что каждый год на царском кладбище среди специально посаженных деревьев собираются царь и сановники для произнесения малой клятвы. Жертвенным животным — баранам, собакам и обезьянам — ломают ноги, потрошат (живьем) и разрубают на куски, а жрец произносит перед духами неба и земли, гор, рек, солнца, луны и звезд следующую молитву: «Кто изменится в мыслях и будет питать злоумышление и непостоянство, да истребят тех духи, как сих скотов».

Далее в хрониках сообщается, что раз в три года совершается великая клятва. Ночью на жертвенник ставят разные яства и закалывают лошадей, рогатый скот и ослов. В заклинании говорят: «Надлежит вам единодушно и всеми силами охранять мой дом. Духи неба и земли ведают вашими помышлениями. Кто изменит сей клятве, да будет тот изрублен, подобно жертвенным животным».

В рассказе о посольстве Лю Юань-ди в Лхасу в 822 г. дано описание ритуала клятвы при заключении мирного договора: «Жрецы с птичьем убором на голове и тигровым поясом били в литавры... Клятвенный жертвенник в поперечнике имел десять шагов, в вышину — два фута». При чтении клятвы присутствующие «помазывали уста кровью».

Итак, мы получили, возможно, полное описание бонской веры и бонской церкви в плане этнографическом и историко-культурном. Но, тем не менее, мы не ответили на основной вопрос: какого бога почитали и с каким злом боролись ревнители религии бон? Из приведенных текстов можно извлечь несколько сведений, опорных пунктов, для дальнейших исследований.

а) Родина Шенраба, Длинная долина Олмо, согласно источнику, находилась на континенте Джамбудви-па (тиб.) — древнее название Индии, а впоследствии и прилегающих к ней стран. Во главе страны Олмо стояли не брамины, а воины-кшатрии. К какому бы времени ни относились сведения изучаемого нами текста, но каста кшатриев никогда не была связана с дравидами, и поэтому указание на господство «чистых» следует рассматривать как намек на арийское происхождение племени, из которого вышел Шенраб.

б) Соответственно этому из индийских мифологических реминисценций в тексте выступают только чисто арийские божества Брахма и Индра, а дравидские Шива и Вишну даже не упомянуты. Эти два обстоятельства позволяют сосредоточить поиски аналогий среди древних арийских культов.

в) Указано, что Шенраб — эманация света48, а его божество-покровитель — бог-жрец Белый Свет, и это позволяет отграничить бонскую доктрину от древнеарийского политеизма и зороастризма, так как ни в том, ни в другом специальное почитание света в догматику не введено. Известно, что в древнем Тибете в добуддийские времена тибетцы хоронили умерших в земле49. Труп Шенраба был сожжен, и это одно указывает на разницу между боном и зороастризмом, ибо в последнем трупы выкладывались на башне молчания, дабы не оскорблять священного огня и земли соприкосновением с нечистым телом.

Отметив эти этнографические особенности, попробуем перенести проблему в иную плоскость и подыскать ответ на два вопроса: 1) в какого бога верили бонцы? и 2) что являлось у них злом? Несмотря на то, что большинство религий трактует нравственные проблемы довольно сходно, сочетание элементов в каждой из них индивидуально и неповторимо, и самым главным из них является учение о природе добра и зла. Несмотря на то, что практическая этика в теологических системах различается в очень редких случаях и мало, метафизически восприятие доброго и злого, а не полезного и вредного совпадает очень редко и то лишь в тех случаях, когда одна религия происходит от другой. Демоны, враждебные Шенрабу, есть «мары», то есть обман, ложь, зло. Это указание позволяет сразу же отбросить поиски аналогий от древнеарийской религии, где зла как самостоятельной силы вообще не было, и с каноническим зороастризмом, в котором Ариман выступает как равноценный соперник Ормузда. Только в христианстве дьявол назван отцом лжи, но бон гораздо древнее апостольской проповеди, и это совпадение надо признать случайным. В источниках постоянно отмечается, что бонская религия требует от последователей активной проповеди и борьбы за правду, а никак не стремления к покою, свойственного буддийской доктрине.

Центральные бонские божества трактуются как Царь Бытия, Белый Свет, Чистое Дитя бытия, Бог, рожденный из центра неба, и т. д. Это значит, что тут мы имеем не поклонение какой-либо из сил природы, а космосу в целом. Вот важное наблюдение, которое приближает нас к цели. Бону чужда идея аскезы, почитаются наряду с мужскими женские божества, и даже верховный бог Санпо имеет свою женскую ипостась — Мать бытия Чучам.

Отношение бона к материальному миру ясно вы-ражено следующими строками гимна небу, земле и свету:
Да будет неба сапфир!
Пусть желтое солнце — мир
Наполнит светом своим
Оранжево-золотым!
Да будут ночи полны
Жемчужным блеском луны!
Пускай от звезд и планет
Спускается тихий свет, И радуги окаем
Сияет синим огнем.
Пусть поит дождь океан,
Пусть будет вечной земля,
Родительница добра;
Здесь так зелены поля,
Так много прекрасных стран61.


И, наконец, текст сообщает, что учитель Шенраб проповедовал не только на востоке, но и на западе. В том же произведении «Зер-миг» есть еще одно важное место, а именно: в качестве одного из переводчиков и комментаторов бонских книг, наряду с индийскими и китайскими учеными, назван «Мудрейший в Риме Хризостом-оратор». Значит, следуя текстам, мы должны искать описанную систему также и к западу от Памира, в Иране и Средиземноморском бассейне в первые пятьсот лет до нашей эры и в первые века нашей эры. Поскольку история религии античного мира изучена достаточно полно, можно сказать достаточно уверенно, что только один культ отвечает всем условиям — это культ Митры, древнеарийского божества космоса, покровителя воинов, борца против лжи и обмана. Культ Митры пережил длинную эволюцию. На заре истории Митра выступает в первобытной ведийской религии как сын Адитьи (Природы и Бытия) и брат Варуны, эллинским аналогом которого был Уран. Вначале Митра и Варуна почитались вместе53, но затем их судьбы разошлись. Уран пал жертвой Сатурна (Времени), а Митра остался в иранской мифологии и даже теологии как божество, хранящее клятвы и наказывающее лжецов. В десятом яште Авесты есть много гимнов, посвященных Митре. Приведем только один, но характерный текст. Ахурамазда обратился к Спи-тама-Заратуштре, говоря: «Поистине, когда я сотворил Митру, владыку обширных пастбищ, о, Спитама, я сотворил его столь же достойным жертвоприношений и молитв, как и я сам, Ахурамазда. Злодей, который солжет Митре (или нарушит договор), навлечет смерть на всю страну, причинит миру такое же зло, как сто грешников. О, Спитама, не нарушай договора ни с верующими, ни с неверующими, так как Митра и для верных, и для неверных»54. Древний Митра, гений небесного света, почитался наравне с Ахурамаздой, и Дарий Гистасп отвел одинаково почетные места эмблемам Ормузда и Митры на стенах своей усыпальницы (485 г. до н. э.).

Иногда Митра считается божеством, совмещающим мужской и женский пол. На некоторых митраистских памятниках встречаются символы бога и богини. На многих барельефах Митра закалывает быка или бара-на, что указывает на связь культа с жертвоприношениями, но главные культовые действия совершались тайно. Ксеркс специальным указом запретил почитание дэвов в своей империи, но Митра и Анахита были исключены из числа гонимых богов и упомянуты в надписи Артаксеркса как союзники Ахурамазды. Однако культ Митры в Иране был вытеснен почитанием Амеша-Спента, и впоследствии Митра выступает как самостоятельное божество, находящееся посредине между Ормуздом и Ариманом. Значение культа Митры в Иране заметно снизилось, а расхождения его с зороастризмом обострились. Зато в Малой Азии культ Митры расцвел. Ему поклонялся Митридат, его чтили киликийские пираты, у которых культ Митры заимствовали римские солдаты, некоторые императоры, например, Аврелиан, Диоклетиан, Юлиан Отступ-ник, а в Иране — полководец Бахрам Чубин. Западный митраизм — поклонение «Непобедимому солнцу» — не выдержал соперничества с христианством и исламом и бесследно исчез. Зато на Востоке он сохранился у эфталитов, где поборником его выступил царь Михиракула, борец против буддизма. Царство эфталитов в начале VI в. включало в себя Дар-дистан в Западном Тибете, так что культурное общение между эфталитами и страной Шаншун было легким и даже неизбежным. Согласно основному тезису митраизма, Небо вместе со своей супругой Землей правит всеми другими богами, порожденными основным двуединым божеством. Не этот ли культ мы находим у тибетцев и монголов до принятия ими буддизма? Дальше, Земля-производительница, оплодотворенная водой, занимает важное место и в ритуалах и в учении митраизма63, а у бонцев один из основных ритуалов — поливание земли водой. « Дым благовоний присоединяется к облакам. В чистую красивую чашку наливается чистая вода, и держат (ее) в правой (стороне или руке). Поливают маленькую зеленую травку и держат (чашку) в левой (руке), кладут (потом) в драгоценный чистый сосуд». В митраизме четыре основных ветра вместе с четырьмя временами года обожествляются как гении природных сил65, и точно такая же концепция имеется в учении бон. И, самое главное, с Ормуздом Митра в мире, а иногда в дружбе, но Ариман ему враг66. Название злого духа на шаншунском языке Эр, то есть первый слог имени Ариман67. Митра — божество света, согласно Авесте, на медальоне из Киликии изображен в виде молодого мужчины с короной на голове и кинжалом в правой руке, который он приготовился вонзить в горло жертвенному быку. На нем набедренная повязка, напоминающая короткую юбку со складками, тело выше пояса обнажено. Корона представляет собой узкий небольшой обруч по размеру головы, увенчанный острыми зубцами. Эту корону, символ сияющего света, Митра получил от солнца, над которым он одержал победу. Лезвие кинжала короткое и широкое, рукоять заканчивается несколькими, одна над другим, шарообразными утолщениями68. В боне аналогом Митре является божество Белый Свет, причем его называют не просто божеством (Ша), а божеством-жрецом. Слово «жрец» у бонцев имело вполне конкретное значение: в древнем Тибете именно это лицо вонзало кинжал в горло жертвенному животному при совершении религиозных ритуалов.

Основатель бона учитель Шенраб считается эманацией света, причем его божеством-покровителем был Белый Свет. Шенраб — не имя, а прозвище — «совершеннейший жрец», его родовое имя было, как уже выше говорилось, Дму (по другим источникам — Дму-ра). Обожествление отдельных лиц имело место также и в западном митраизме. Известно, что царю Тири-дату Армянскому поклонялись как эманации Митры, а император Нерон даже собирался лично принять участие в церемонии воздавания почестей этому царю как божеству. Теперь обратимся к современным тибетским изображениям Шенраба и сравним их с изображениями Митры в Малой Азии. На тибетских цветных рисунках мы видим Шенраба сидящим на троне, на нем короткая набедренная повязка, тело выше пояса обнажено. На голове корона, точно такая же, как у Митры, а в правой руке Шенраба — золотой кинжал с широким и коротким лезвием и с уже знакомой нам рукояткой. " Кинжал Шенраба отличается от кинжала Митры только большей длиной рукоятки, которая вытянута настолько, что весь этот клинок выглядит скорее скипетром, чем орудием убийства71. Изменение формы боннского кинжала объясняется, по нашему мнению, тем, что бонцы давно уже отказались под влиянием буддизма от кровавых ритуалов, которые в настоящее время уже не существуют. К этому следует еще добавить, что митраистский кинжал был введен в реквизит тибетских лам-тантристов, вероятнее всего, в VIII в. Пад-масамбхавой для подавления злых духов и существует до сих пор, сохраняя свою древнейшую форму.

Но не только культовые детали, и не столько они, определяют близость учений митраизма и бона. Восточный митраизм, сохранивший архаичные черты, не сделался, подобно западному, религией победы или военного успеха, а остался учением борьбы за правду и верность. Он не превратился в Непобедимое солнце, а сохранил свою космическую природу, где солнце было только «глаз Митры», а сам он — божество-жрец Белый Свет, были ложь, обман и предательство, причем под последним понималось злоупотребление доверием. Именно эта догматическая и одновременно психологическая черта роднит митраизм с религией бон и ответвлениями бона у древних монголов72. И, наконец, последний вопрос: почему митраизм так не ладил с буддизмом, хотя довольно спокойно позволил поглотить себя христианству и исламу? Общее в буддизме и боне (митраизме) — указание верующим делать добрые дела и стремиться к самоусовершенствованию, но понимание добра и цели, ради которой следует совершенствоваться, диаметрально противоположно. Буддисты считают добром либо «неделание», либо пропаганду своего учения, которое в конечном счете ведет к тому же «неделанию» ради полного исчезновения из жизни. Митраисты, наоборот, предпочитают борьбу за правду и справедливость, то есть военные подвиги, а во время войны отшельники рассматриваются ими как дезертиры. С точки зрения буддиста, мир — обитель мучений, из которой надо бежать; прекращение процесса восстановления жизни, то есть безбрачие, — обязательное условие спасения. В митраизме Митра — «хозяин обширных полей», которым он дает плодородие. Он дает прирост поголовью стад, он также дает тем, кто честен, здоровье, изобилие и богатство. Он — тот, кто раздает не только материальные, но и духовные блага73. Короче говоря, митраизм — жизнеутверждающая система. Но если так, то проповедь борьбы с жизнью, утверждение, что прекрасный мир, окружающий нас, — майя (иллюзия), что полное безделье — самое подходящее занятие для талантивого человека и что лучшее средство для торжества добра — это непротивление злу, — все это представлялось митраистам-бонцам чудовищной ложью, а с ложью надо было бороться, так предписывал их закон. Вот почему буддизм встретил такое яростное сопротивление в Тибете и Монголии и победил, да и то не полностью, только тогда, когда внутренние войны унесли в бездну самую деятельную часть народности, а у оставшихся уже не было ни сил, ни желания противостоять новому учению, которое сулило мир и призывало выйти из этого жестокого мира страданий. Тогда в Азии и восторжествовала «желтая вера».

Уже после того, как наша статья была закончена, нам удалось расшифровать древнюю тибетскую геогра-фическую карту, которая была опубликована в Тибет-ско-шаншунском словаре. Выяснилось благодаря этой карте, что страна Олмо — это не что иное, как Элам, под которым имеется в виду Иран времен Ахе-менидов, город, в котором родился Шенраб, — Пасар-гады. Удалось также установить, что начало возникновения бонского учения относится ко времени завоевания персами Мидии и Вавилона (эти эпизоды есть в тибетских источниках), то есть ко времени Кира II. Согласно тибетским источникам, которые корректи-руются древними иранскими, бонское учение в Иране было почти полностью уничтожено Ксерксом (V в. до н. э.), которого тибетцы называют Кхриши, а также Шрихарша (древнеперс. Хшаярша). Удалось также разобрать одно темное место в биографии Шенраба, в которой, как мы теперь понимаем, говорится о том, что это сочинение было первоначально составлено в Эламе, где оно и было записано финикийскими буквами.


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:04 | Сообщение # 4
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline

КТО ОСНОВАЛ РЕЛИГИЮ БОН
1. В «Истории буддизма» тибетского историка Таранатхи (XVI в.), который черпал свои сведения из индийских источников, перечисляются имена учителей, основателей «варварских», то есть небуддийских, религий: Маматхар (по другим источникам — Матхар или Матхур), Шоннуде (в переводе с тиб. Юная община), Ардо и Пайгамбар.

2. Таранатха без всяких оснований отождествил Матхуру с Шоннуде, а Ардо с Пайгамбар, так что вместо четырех учителей у него оказалось только два. Критика этого текста впервые была дана монгольским ученым Миньджул-хутухтой (XIX в.), который хотя и указал на эту ошибку Таранатхи, но все же не смог правильно решить вопрос об учителе Матхуре по причине отсутствия каких бы то ни было данных.

3. Имена трех учителей, а также факты об их жизни и деятельности, упоминаемые Таранатхой, дают возможность утверждать, что Пайгамбар (иран. пророк) — это Мухаммед, Ардо (Зердушт) — это Заратуштра, а под Юной общиной имеется в виду Мани (III в. н. э.)> основатель Новой общины, то есть манихейства.

4. Таранатха в том же источнике приводит отрывки из истории древнего Ирана и упоминает царей: Кира Великого (VI в. до н. э.), основателя династии Ахеменидов, Дария, Ксеркса и Артаксеркса. Кир был последователем одного из учителей, упомянутых выше, но какого именно, Таранатха не сообщает. Поскольку известно, что этот царь не был зороастрийцем, то остается допустить, что он был последователем Матхуры. Религия, основанная этим учителем, согласно Таранатхе, была почти полностью уничтожена в самом Иране во времена Ксеркса (V в. до н. э.). Этот факт подтверждается древними иранскими документами, из которых известно, что было запрещено почитать древних иранских богов (дэвов). Согласно «Книге Эсфирь» царь Ксеркс, ошибочно принятый переводчиками Библии за Артаксеркса (др. евр. Ахашверош от иран. Хша-ярша, то есть Ксеркс), пытался установить в своей империи исключительный культ «Небесного господа» Ахурамазды (монотеизм).

5. В V в. до н. э. имело место массовое переселение иранцев из Северо-Восточного Ирана, из Согдианы, к северным границам Тибета. Одной из основных причин, вызвавших это переселение, была, вероятно, так называемая религиозная реформа Ксеркса. Значительная часть этих иранцев, носителей древних традиций, в первые века нашей эры смешалась с тибетцами, которые, таким образом, получили иранскую религию (тиб. бон), арамейскую письменность, книги, сохранившиеся до наших дней, и прочее культурное наследство стран Ближнего и Среднего Востока. Религия бон представляла собой традиционную иранскую религию (политеизм) с главными богами: Ахурамаздой, Митрой и Анахитой (Астартой), которые почитаются под своими иранскими именами до сих пор.

6. Основателем религии бон считается Совершенный жрец (тиб. Шенраб) родом из Ирана-Элама. Его подлинное иранское имя, которое мы находим в тибетских книгах по религии бон, — Дмура, и оно близко к имени Матхура текста Таранатхи. Если принять во внимание, что его имя дается в переводе на тибетский как корона, митра, то реконструкцией от Матхура-Дмура будет самое распространенное в прошлом на Востоке и в Европе имя собственное Митра (возможное сокращение имени Митридат, то естъ Данный Митрои).

7. Согласно тибетской версии «Биографии Шенра-ба», учитель Митра (Митридат) был родом, как и Кир Великий (VI в. до н. э.), из Элама и современником завоевания иранцами Мидии и Вавилона, которое имело место в VI в. до н. э. Этот учитель, как мы думаем, неоднократно упоминается в Ветхом Завете в связи с религиозной политикой Кира как один из главных сановников Персидской империи. Сведения об учителе (пророке) Митре-Митридате сохранились также в древних и средневековых греческих источниках.

8. Мы предполагаем, основываясь на восточных и европейских источниках, что основателем давно забытой мировой религии — митраизма был учитель Матхура (Митра) текста Таранатхи. Митраизм, распространившийся когда-то от Атлантического и почти до Тихого океана, в трансформированном виде сохранился в Тибете до наших дней под названием бон. Особый для нас интерес представляют тибетские источники по религии бон, некоторые из которых являются переводами бесследно исчезнувших древних иранских трактатов по истории и религии стран Ближнего и Средне-го Востока.


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:04 | Сообщение # 5
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline
ГЛАВНЫЕ БОЖЕСТВА ТИБЕТСКОЙ РЕЛИГИИ БОН
(по «Биографии Шенраба»)

«Биография Шенраба» (Дмуры, или Матхуры), которому часто приписывается создание бонской религии, называется «Ключ к собранной (или к «собранию слов») драгоценной традиции». Это сочинение принадлежит к числу канонических бонских книг, то есть сутр (поучений), что предполагает в качестве автора если не само-го учителя Шенраба, то во всяком случае его ближайших учеников. И действительно, в самом тексте не содержится никаких указаний на авторство какого-либо конкретного лица.

Бонская традиция утверждает, что «Биография Шенраба» в основных своих чертах сложилась в Иране-Эламе и передавалась из поколения в поколение учениками и последователями Шенраба. Первоначальный текст биографии был написан финикийским, то есть арамейским письмом, или буквами, которыми пользовались в стране Элам. На тибетский она была переведена с шаншунского языка, на котором когда-то говорили в северных районах Тибета. (Публикуется по: Труды Бурятского ин-та обществ. наук. Вып. 27. Исследования по истории и филологии Центральной Азии. Вып. 6. Улан-Удэ, 1976, с. 142-143.)


Согласно этой же бонской традиции, во времена гонений на бон при тибетском царе Тисоне [Тисондэцэ-не. — Ред.] (VIII в. н. э.) «Биография Шенраба» оказалась в числе запрещенных книг. Чтобы сохранить ее, последователи бона в 753 г. спрятали ее на кладбище в местности Самье (Центральный Тибет). Сочинение находилось в тайнике около 144 лет, откуда было извлечено бонцем Сермигом2.

Вопрос о том, действительно ли это произведение очень древнее, не является главным. Представляют интерес, прежде всего сведения, которые в нем содержатся. То обстоятельство, что Веды и Авеста в течение многих веков существовали только в устной традиции, нисколько не умаляет их ценности. Будущий анализ бонских сведений, объяснение и идентификация их покажут, является ли этот тибетский памятник достаточно ценным, чтобы им можно было пользоваться при изучении истории и культуры народов Востока. На наш взгляд, «Биография Шенраба» является весьма древней, и утверждение тибетцев, что она дошла до нас в редакции IX века, не противоречит тому, что известно об этом произведении. Если судить по содержанию книги, то в ней нет ничего, что давало бы возможность отнести создание редакции этой книги хотя бы к XIII в. Выше этого предела подняться нельзя, так как несколько позднее в Тибете создается полная биография Шенраба в двенадцати томах (Ог1-Ъгдй) на основании предыдущей.

В то же время в той версии, которой я пользовался, есть прямое указание на то, что она существовала в Тибете уже в VIII в. Одна из последних глав книги (XII) является продуктом местного тибетского творчества. В ней сообщается о том, что учитель Шенраб прибыл в Тибет, где он проповедовал и распространял свою веру, после чего он отправился в страну Шаншун (Северный Тибет). Это сообщение о последовательности появления бона сначала в Тибете, а потом уже в Шаншуне является явно тенденциозным и преследует только одну цель: показать приоритет Тибета и соответственно его главную роль также и в области религии. Но, во-первых, это не имело под собой веских оснований. Боннская традиция связана целиком со страной Шаншун, а не с Тибетом, что подтверждается также историческими фактами, в частности, переселением иранских племен из Северо-Восточного Ирана, из Согдианы, к северным границам Тибета, где значительная часть их смешалась в первые века нашей эры с тибетским населением этого района. Именно от этих иранцев тибетцы получили религию бон вместе с прочим наследством иранской культуры3. Во-вторых, эта претензия Тибета на приоритет в области бонской религии могла иметь место только в VII-VIII вв., в период создания Тибетской империи с ее притязаниями на роль гегемона в Центральной Азии. В дальнейшем в связи с развалом Тибетского государства и усилением роли буддизма в центральных районах Тибета вопрос о приоритете потерял всякий смысл и, естественно, никак не мог возникнуть. Переходим к идентификации имен трех главных божеств тибетской религии бон.

Ахурамазда. Верховным божеством Шенраба является Мудрый Бумкхри, которого иногда называют «царь бытия». Это слово является тибетским в отличие от второй половины имени, на что, во-первых, указывает типичное тибетское окончание «ро», а, во-вторых, его позиция — стоять как перед, так и после Бумкхри, свойственная тибетскому прилагательному. Слово «запд-ро» близко по значению к слову «зап^з-г^уаз», которое является тибетским эквивалентом санскритскому «Будда». Слово «защ?-ро» значит «пробудившийся, пробужденный», то есть «мудрец, мудрый», и образовано от глагола «зап§8-ра» — «пробуждаться». В одной очень краткой бонской молитве божество Бумкхри называется «самый высший из богов, лев, изрекающий высшую мудрость»4. Но в той же молитве его имя переводится на санскрит как «Манджугхо-ша». По своей этимологии это имя, очевидно, не имеет отношения к Мудрому Бумкхри, так как состоит из слов «мягкий голос» и «слава». Но тибетский перевод все же имеет некоторые основания, так как Манджуш-ри у буддистов является божеством (бодхисаттвой) мудрости.

Вторая половина имени верховного бонского божества, Бумкхри, является транскрипцией иностранного слова. В упомянутой выше молитве его имя дается тибетскими буквами на неизвестном нам «священном языке» как «Зап^з-ро "Вит-Ыт», которое тут же переводится на тибетский язык как «лев, изрекающий высшую мудрость». Не удивительно, что сами тибетцы не сочли слово «8ап§з-ро» за тибетское, так как оно практически встречается в бонских книгах только в сочетании с «"Вшп-Ыгп». Если же иногда оно и встречается самостоятельно, то только в значении Бумкхри, то есть обозначает то же самое божество.

Слово «бумкхри» состоит из двух слов-слогов, ко-торые по-тибетски имеют значение «сто тысяч» ("Ьит) и «десять тысяч» (Ыт — еще одно значение этого слова «стул, трон, седалище»), то есть иностранное имя дается, как это часто бывает в тибетском языке, не в точной транскрипции, а тибетизировано для удобства запоминания, хотя сочетание этих слогов не имеет смысла и непереводимо. Приняв во внимание, что Мудрый Бумкхри является, весьма вероятно, также и древнеиранским богом, нетрудно догадаться, что тибетская транскрипция этого имени может соответствовать иранскому Мазда Ахуре, то есть Господу Мудрому.

Тибетская транскрипция Бумкхри может соответствовать, хотя и весьма приблизительно, иранскому Ахура (господь). Из китайских источников известно, что еще в VI в. н. э. имя главного божества в Тибете произносилось как «ахура», о чем можно судить по древней китайской транскрипции5. Следовательно, «бумкхри» («укхари») является более поздним искажением и восходит к «ахура». Вполне естественным выглядит то обстоятельство, что тибетцы перевели иранское «Мазда» (Мудрый) как «8ап§8-ро», оставив слово «Ахура» без перевода. Для сравнения укажем, что индийскому имени Шакья-муни соответствует тибетский вариант Шакья-тхубпа, в котором вторая половина имени представляет собой перевод слова «муни» на тибетский язык. Перевести же на тибетский имя Ахура не представилось возможным, так как в тибетском не оказалось понятия «бог», соответствующего иранскому, а также слова «господь, владыка» в качестве эпитета верховного, или главного, бога.

Словом «лха» — «божество, бог» в тибетской боннской мифологии обозначается особая категория духов или небожителей. В основной своей массе первоначально это были древнейшие тибетские божества: духи гор, озер, рек и т. д. Иранские божества, влившись в эту категорию, заняли в ней исключительное и верховное положение, что легко заметить по их титулам. Их называют не просто «бог» («лха»), но «царь бытия», «бог-жрец», «мать вечной сферы».

Теперь обратим внимание на то, насколько описание этого главного бонского божества в тибетских источниках соответствует тому, что мы знаем об иранском Ахурамазде. Современные тибетские бонские картины, на которых изображен царь бытия Мудрый Бумкхри, представляют собой почти точную копию буддийских икон: царь бытия сидит в позе будды, вокруг его головы — нимб и т. д.6 Но есть и существенные отличия, которые, однако, не сразу бросаются в глаза: на нем короткая юбочка, остальные части тела обнажены, а на голове — зубчатая корона. Вся его фигура — белого цвета, но главное отличие в том, что его символ — орел, терзающий змею, который нарисован не над фигурой, а под ней. Это не случайно, так как в «Биографии Шенраба» и в других бонских сочинениях постоянно указывается на то, что орел — это трон царя бытия. Но в древнем Иране именно орел и являлся символом Ахурамазды. Этот бог изображался или в виде диска с орлиными крыльями и орлиным хвостом, или в виде орла с туловищем человека, причем голова последнего была украшена зубчатой короной. Это антропоморфное изображение Ахурамазды, по мнению исследователей, имеет связь с изображением ассирийского бога Ашшура и египетского солнечного бога7.

В тибетских текстах Мудрый Бумкхри ассоциируется с небом. Он живет в небесном дворце в бирюзовом доме страны колеса (или диска) великого света («Биография Шенраба», гл. 1).Он сам дает наставления достойнейшим из людей, изрекая высшую мудрость. Все это находит себе вполне четкие параллели в Авесте, где Ахурамазда постоянно поучает Спйтаму Заратуштру, передавая ему высшую мудрость. Таким образом, основываясь на изложенном выше, можно сделать вывод, что имя Мудрый Бумкхри является тибетской копией иранского Ахурамазды. Последнее же относится к древнеперсидскому языку, так как в среднеперсидском оно встречается в форме Ор-музд, о чем с уверенностью можно судить по письменным памятникам, начиная с I в. н. э.

М и т р а. В индо-иранской религии, а также и в древней иранской Ахурамазде сопутствует Митра — божество дневного света. В «Биографии Шенраба» в разделах, касающихся Ирана-Элама, на втором месте после Ахурамазды стоит бог-жрец Белый (то есть дневной) Свет. Учитывая, что икон, изображающих бога Белый Свет ("Ос1-с11саг), пока не обнаружено, мы обратимся к изображению Шенраба8, который считается воплощением этого божества.

Шенраб изображается сидящим, скрестив ноги, на троне, на нем коротенькая юбочка, тело обнажено, цвет кожи — голубой. На голове у него зубчатая корона, а в правой руке ритуальный трехгранный кинжал, рукоять которого сильно вытянута, так что по внешнему виду этот нож больше похож на скипетр, чем на орудие убийства. Ниже трона, на котором восседает Шенраб, нарисован диск с восемью лучами, который символизирует сияющее солнце. В тексте «Биографии Шенраба» говорится о том, что бык является троном бога Белый Свет. На изображениях Митры, которые дошли до нас во множестве от эпохи Римской империи, часто можно видеть повторяющийся сюжет: Митра в коротенькой юбочке, на голове у него зубчатая корона, ритуальным трехгранным кинжалом он закалывает жертвенного быка. Но бог Белый Свет называется бог-жрец, причем слово «жрец» имело в древнем Тибете вполне конкретное значение. Основной функцией этого лица было закалывать кинжалом жертвенное животное.

Представляется очевидным, что костюм Шенраба не для тибетского климата. Более того, ни тибетцы, ни их соседи юбок, разумеется, не носили и не носят. Исключение составляли бонские жрецы, которые носили юбки, надевая их поверх обычного тибетского костюма. Впоследствии эта деталь одежды была заимствована тибетскими монахами-буддистами у бонских жрецов: на родине буддизма, в Индии, одежда монаха состояла из длинного куска материи, которую он накручивал на себя.

Тибетские буддисты заимствовали у бонцев также ритуальный трехгранный кинжал, который вошел в реквизит тибетских буддистов тантрийского толка, связанного с магией. Во время мистических обрядов этот кинжал служил для подавления злых духов. И последняя деталь, которую стоит отметить. Короны любого типа в Тибете и в соседних с ним странах никогда и никем не носились. Но короны в виде узкого обруча с зубцами были обычным украшением как у ахеменидских царей, так и у некоторых иранских божеств: Ахурамазды, Митры.

В средневековых тибетских памятниках бог Белый Свет упоминается также и под своим иранским именем — Митра, которое сохранилось в двух фонетических вариантах: «МНта» и «РеЬаг». Второй вариант имени является более поздним и восходит к среднеперсидскому языку (ср. персидское Михр). Именно под этим именем это популярнейшее в Тибете божество почитается до сих пор. Первый же вариант относится к древнеиранскому языку. Данная форма имени могла сохраниться в согдийском языке: индоевропейской форме «1г» перед гласными соответствует мидийское и авестийское «1;Ьг», что, в свою очередь, соответствует согдийскому «йг»9.

Астарта — Анахита. Следующим божеством, входящим в число трех главных божеств, является богиня Сатриг Эрсан с обычным эпитетом «мать вечной сферы».

Главным женским божеством во всей западной Азии была богиня Иштар, или Астарта, которая в Персидском государстве также почиталась и под именем Анахиты. Тибетская транскрипция Сатриг передает имя Астарта (эламское Шутрук), а слово Эрсан является эпитетом от тибетского глагола «зап^Ъа» — «очищать(-ся)». То, что Эрсан является эпитетом (прилагательным), подтверждается фразой из тибетской молитвы: «...Майтрея, о, чистая (эрсан) сущность, ниспошли (нам)...» и т. д.10

И все-таки главным обстоятельством, дающим возможность утверждать идентичность Сатриг и Астарты, будет то, что они совпадают по своей сущности и по своим атрибутам.

Богиня Сатриг является матерью всего мира. Она излучает свет и рассеивает мрак. В левой руке она держит зеркало, которое, возможно, символизирует луну. Ее обиталище, сияющий дворец, находится на небе («Биография Шенраба», гл. IX, XIV). Если бог-жрец Белый Свет ассоциируется с дневным светом, то богиня Сатриг, поскольку она рассеивает мрак, является вечерним божеством, как и Астарта, отождествляемая с планетой Венерой. Трон богини Сатриг — это лев, составленный из драгоценностей, но известно, что и богиня Астарта изображалась иногда верхом на льве или могучем быке.

В научной литературе уже неоднократно отмечалось, то культ Астарты-Анахиты — ближневосточного происхождения. Имя Астарты в данной форме могло быть популярным в Иране не позднее первых столетий эпохи Ахеменидов (У1-У вв. до н. э.) то есть когда еще существовали тесные отношения и взаимовлияния между Ближним и Средним Востоком


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:04 | Сообщение # 6
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline

ДРЕВНЕТИБЕТСКОЕ СОЧИНЕНИЕ «ЗЕР-МИГ» И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
(* Публикуется по: Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. Тезисы докладов научной конферен-ции.М., 1976. с. 44-45.)

1. Тибетское сочинение «Ключ к собранной драгоценной традиции» (сокращенно «Зер-миг»), согласно тибетской традиции, было переведено с «иранского» (среднеперсидского) языка на шаншунский (Северный Тибет), а затем уже с шаншунского на тибетский. Точных данных о времени переводов этого трактата нет, но известно, что он существовал в Тибете уже в VIII в. н. э.

2. В сочинении «Зер-миг» излагается биография персидского проповедника, или пророка, который жил в Персии много тысяч лет тому назад. Религия, которую проповедовал этот пророк, представляла собой политеизм с главными богами: царь бытия Мудрый (перс. Мазда), богиня «Чистейшая» (перс. Анахита) и «бог-жрец Белый Свет» (перс. Митра). Суть этой религии состояла в дуализме света и тьмы, добра и зла. Необходимо устраняться от зла и лжи, нужно творить добро «телом, словом и душой», молиться всем богам и совершать им жертвоприношения.

3. Значительное место в трактате «Зер-миг» занимает описание стран, соседних с Персией. Трудность идентификации этих стран с известными состоит в том, что в «Зер-миге» есть элементы фантастики: боги и демоны принимают участие в некоторых событиях, оказывают влияние на их развитие и т. п. Тибетская транскрипция названий стран основывается на восточной традиции и поэтому не всегда нам понятна. При идентификации этих стран учитывалось, по разным тибетским источникам, их географическое положение, транскрипция названия, государственное устройство, этнография, политические события и т. п. Общий ход исторических событий, как это делается в «Зер-миге», представляется следующим образом: завоевание персами страны, лежащей к северу от Персиды, т. е. Мидии (тиб. Мед, Меда; перс. Меда), восточныхобластей, а затем — страны «халдеев» (Вавилон). Это дает возмож-ность предполагать, с некоторой долей вероятности, что описываемые события имели место в VI в. до н. э.

4. В сочинении «Зер-миг» содержится много иранизмов: это имена и названия персидского происхождения, обряды и ритуалы, характерные для иранских народов. Например, много говорится о ритуале окуривания дымом с целью очищения от всякой скверны. Обряд погребения умершего, когда его останки кладутся в сосуд или кувшин, также иранского происхождения, и т. д. Все это говорит в пользу персидского происхождения тибетского сочинения.

5. Сочинение «Зер-миг» до некоторой степени проясняет ту значительную роль, которую играли иранские племена в Центральной Азии в деле формирования культуры народов этого района. Есть основания предполагать, что дальнейшее изучение трактата «Зер-миг», а также большого числа сочинений, близких к нему по содержанию, может дать немало ценных данных для истории культуры народов Востока.


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:05 | Сообщение # 7
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline

ТИБЕТСКАЯ «БИОГРАФИЯ ШЕНРАБА» И ЕЕ СЛЕДЫ В ПЕРСИДСКОЙ И ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
( Публикуется по: Ученые записки ЛГУ, № 383. Серия вос-токоведческих наук. Вып. 18. Востоковедение. 2. Л., 1976, с. 166-174.)

Биография Шенраба, которому тибетская традиция приписывает создание бонской религии, обычно называется «Ключ к собранной драгоценной традиции»1. Это сочинение принадлежит к числу канонических бонских книг, т. е. сутр (поучений, проповедей), что предполагает в качестве автора если не самого учителя Шенраба, то во всяком случае ближайших его учеников. И действительно, в самом тексте не содержится никаких указаний на авторство какого-либо конкретного лица. Коротко о Шенрабе и о его религии. «Шенраб» в переводе с тибетского означает «Совершенный жрец». Его подлинное имя Митра, и оно, вероятно, явилось закономерным сокращением имени Митридат2, поскольку впоследствии учитель Шенраб обожествлялся и даже в какой-то степени отождествлялся с самим богом Митрой3. Согласно тибетской традиции, учитель Митра, принадлежавший к царскому роду, родился в Персиде и был современником завоевания персами Мидии и Вавилона (VI в. до н. э.). Основанная им религия (тиб. Бон, т. е. молитва, ритуал) представляла собой традиционные древнеиранские культы богов, приведенные в систему. Подробное изложение всего этого как раз и находится в упомянутой выше его биографии. Иранская религия, различные книги, ремесло и искусство через посредство иранских племен проникли в Тибет, что имело место около начала нашей эры4.

Бонская тибетская традиция утверждает, что «Биография Шенраба» в основных своих чертах сложилась в Иране и передавалась из поколения в поколение учениками и последователями Шенраба. Первоначальный текст биографии был записан «пунским» («финикийским»), т. е., вероятно, арамейским письмом, которым пользовались в стране Иран. Текст биографии был сначала переведен с «иранского» на шаншунский язык, который был когда-то распространен в северных районах Тибета, а затем уже с шаншунского на тибетский5. Никаких дат, которые бы указывали на время перевода, не существует, но, согласно той же бонской традиции, во времена гонений на бон при тибетском царе Тисоне(УШв.) «БиографияШенраба» оказалась в числе запрещенных книг и была спрятана от уничтожения последователями бона на кладбище в местности Самье (Центральный Тибет), что имело место в 753 г. Сочинение находилось в тайнике около 144 лет, откуда было извлечено бонцем Сермигом6.

В «Биографии Шенраба» подробно рассказывается о рождении будущего учителя, или пророка, о его юных годах и дальнейшей деятельности как проповедника. Идеи, которые он проповедовал, не были оригинальными и представляли собой хорошо известные концепции индоиранских народов: дуализм света и тьмы, добра и зла. Нужно почитать богов, которые относятся к сфере света и добра, и бороться против темных сил. Посредниками между богами и людьми являются жрецы, которые получили свыше откровение, мудрость, знание ритуалов, одним словом, моральное право непосредственно обращаться к высшим силам, а также с помощью заклинаний и обрядов изгонять нечистую силу. Далее в ней рассказывается о том, как перед учителем Шенрабом, который находился в южной части Ирана, появился посланник верховного божества, именуемый Мудрый (иран. Мазда), и призвал учителя обратить в истинную веру царя северного Ирана, а также его подданных. Происходит война между южным и северным Ираном, которая изображается с большой долей фантастики: Шенраб в окружении разных чудовищ, его сторонников и почитателей громит армии врагов, подчиняет себе северян и наставляет их, а также их царя на путь истинной веры.

Затем в том же источнике рассказывается о проповеди Шенраба на северо-востоке и востоке Ирана, его путешествии в Центральную Азию (Шаншун и Тибет), после чего он отправляется на запад, на Ближний Восток. Его появлению на западе предшествует подробное и длинное описание событий, которые там имели место примерно на протяжении ста лет, вплоть до появления там персов во главе с Шенрабом. В последней главе содержится пророчество о грядущих бедствиях на земле и появлении спасителя. Книга заканчивается поздней припиской к основному тексту, в которой дается перечисление имен наиболее знаменитых деятелей религии бон в Персии, Индии, государства Рим (тиб. РЬгот или КЬгот) и др., что, вероятно, должно было служить намеком на универсальный характер религии бон. По многим причинам я стараюсь избегать в этой статье проблем, связанных с идентификацией событии, имен и названий, которые встречаются во множестве в «Биографии Шенраба», в частности, потому, что все это достаточно сложно и к тому же выходит за пределы темы, указанной в названии статьи. Задача, стоящая перед нами, состоит только в том, чтобы попытаться подтвердить достоверность тибетских сообщений об иранском происхождении тибетского памятника. Если эта попытка окажется достаточно убедительной, можно будет надеяться приступить в будущем к изучению «Биографии Шенраба» как источника по истории, религии и культуре стран Среднего и Ближнего Востока. Но помимо этого трактата на тибетском языке существует огромный свод самой разнообразной литературы, имеющей отношение, согласно тибетской традиции, к Ирану. Подтверждение достоверности тибетской традиции могло бы явиться стимулом к изучению этих материалов.

В пользу иранского происхождения «Биографии Шенраба» свидетельствует зороастрийское сочинение XIII в. «Заратушт-нама» («Книга Заратуштры»), составленная Заратушт-и-Бахрамом7, последователем учения Заратуштры. В самом начале своего сочинения автор говорит, что видел книги на пехлеви, в которых излагаются события мира, деяния и поступки предков. При этом он ссылается также не устную зороастрий-скую традицию8. Отметим то общее, что имеется в персидском и тибетском сочинениях. «Книга Заратуштры» начинается рассказом о тех временах, когда мир был омрачен злом и не было на земле ни управления, ни мудрых наставлений, ни власти среди безрассудных людей. Презирая бога и его предписания, они отвратились от божественной веры. Вселенная попала под власть злого демона, и весь мир удалился от справедливости и закона. Злой дух Ариман ликовал и радовался заблуждению людей9.

О том же самом говорится в «Биографйи Шенраба», а именно, что одни люди пылают гневом, как огонь, другие кипят страстями, третьи окутаны глупостью, невежеством, и все они творят самые разнообразные плохие дела на радость демону. Как и в персидском сочинении, сказанное относится к древнему периоду жизни людей, который предшествует появлению пророка. В обоих сочинениях одинаково рассказывается о том, как на небе высшие силы решают послать на землю руководителя людей, который должен будет вести их за собой по истинному пути. Заблаговременно выбирается народ и знатная семья царского происхождения, в которой должен родиться будущий пророк, по персидскому тексту — Заратуштра, а по тибетскому — Шенраб10.

Мать Заратуштры незадолго до рождения своего сына видит во сне облако, остановившееся над дворцом. Из облака дождем посыпались на землю львы, тигры, драконы и прочие твари. Прорицатель, толкующий сон, предсказывает рождение великого человека, «который будет сиять в мире, как солнце, и которого никто не превзойдет в блеске и могуществе » п. По тибетской версии, боги, разные чудовища и духи, но не во сне, а наяву «спускаются с неба словно дождь», чтобы приветствовать рождение великого учителя Шенраба12. Заратуштра и Шенраб рождаются на рассвете, причем при их появлении все вокруг заливается ярким светом13.

В дальнейшем события из жизни и деятельности двух учителей, о которых рассказывается в персидской и тибетской книгах, иногда совпадают, иногда не имеют между собой ничего общего. Естественным совпадением можно считать рассказ о том, как злые демоны и разные враги боролись против этих учителей и пытались их погубить, а также рассказ об их ритуальном омовении (погружении в воду). Сходным образом оба учителя изгоняют нечистую силу: Шенраб, читая заклинания, а Заратуштра — Авесту и Зенд14. Наиболее существенным несовпадением является то, что Заратуштра проповедует монотеизм, а Шенраб — политеизм, что достаточно ярко свидетельствует в пользу гораздо большей древности тибетской версии сравнительно с персидской, чего, собственно говоря, и следовало ожидать, исходя из истории появления обоих памятников. Попытаемся это подтвердить нижеследующим примером.

И в той и в другой книге есть эпизод, который в биографии Заратуштры не играет особой роли, но зато является центральным в биографии Шенраба, — это рассказ о битве севера и юга. В персидском источнике он излагается следующим образом: «Заснув, Заратуштра увидел во сне сильную и многочисленную армию севера, которая двигалась на него с враждебным видом. Заняв дорогу, она закрыла ему весь проход. Когда Заратуштра посмотрел в другую сторону, то (увидел, что) появилась другая армия, храбрая и враждебная, которая заняла южную сторону. Они начали сражаться одна против другой, и армия севера была разгромлена. Это было то, что бог показал Заратуштре во сне»15. Далее дается толкование этого сна. Заратуштра знает таинства хорошего закона: если он покинет бога, то вернется на темную землю, если откажется открыть людям благой закон, откажется от истины, демоны и колдуны, узнав об этом, опояшутся на битву16.

То, что в персидской версии изображается как нечто нереальное и в мистическом духе, в тибетской версии происходит наяву, причем об этом рассказывается как о вполне реальном историческом событии с указанием на вполне конкретные исторические лица, города и страны. Стоит указать на то, что мотив о южной армии демонов существует также в манихейской литературе, где он, правда, не имеет никакого отношения к Заратуштре17. Дальнейшее развитие персидского сюжета о битве армий севера и юга в плане эсхатологии можно видеть в той части книги пророка Даниила, составление которой относят к началу нашей эры. Уже отмечалось, что этот раздел испытал на себе сильное влияние персидских идей и представлений18.

«Книга Заратуштры», как и «Биография Шенраба», заканчивается пророчествами о грядущих тяжелых временах. В персидском источнике рассказывается, что на земле воцарится демон ненависти, который разрушит благой закон. Земля из благой станет бесчестной и нечистой, а все люди будут нечистыми негодяями, не будет никакой добродетели, а будет только ненависть, зависть, мятежи, беспорядки и т.п. Затем появится новый пророк, который будет учить людей хорошему закону, и справедливость начнет тор-жествовать19. Различие между нашими источниками состоит в том, что в «Биографии Шенраба» персидская концепция о чередовании эпох и появлении, в конечном счете, последнего спасителя людей дается более развернуто, но в духе зороастрийской традиции20. В то же время описание будущих бедствий в тибетском источнике очень лаконично. Это краткий конспект со сравнительно подробным, ярким и красочным рассказом персидского источника.

Глава XII «Биографии Шенраба» дает на первый взгляд некоторые основания предполагать ее тибетское происхождение. В ней говорится о путешествии учителя Шенраба в Центральную Азию (упоминается Шаншун и Тибет), где он проповедует свою веру. Но все же есть некоторые основания утверждать, что и глава XII вполне могла возникнуть на персидской почве. Существует древнегрузинская поэма о персидском герое Амиране, который совершает подвиги на севере и северо-востоке Ирана, побеждает и изгоняет демонов и нечистую силу, завоевывает Балх, путешествует на запад, в Месопотамию (упоминается Багдад). Здесь говорится также о путешествии в Центральную Азию и далее, на Дальний Восток, его друзей21. Композиционно это произведение напоминает «Биографию Шенраба», тогда как имя персидского героя вполне может соответствовать настоящему имени Шенраба (Амир от среднеперс. Михр, Ми"р, т. е. Митра).

Академик Н. Я. Марр указывал, что грузинская поэма об Амиране не только была создана под сильным влиянием персидской литературы, но и представляет собой до некоторой степени перевод части персидской поэмы «Кисай-хамза»22. Я вполне допускаю, что и сюжет, и имена героев грузинской поэмы и тибетского сочинения могут быть случайным совпадением. Мне важно здесь указать только на то, что если уж в грузинской поэме в какой-то степени персидского происхождения существует эпизод о путешествии героя в Центральную Азию, то и соответствующий ему тибетский тоже может брать свое начало из Ирана, при том, что этот эпизод впоследствии мог быть дополнен и переработан в самом Тибете.

Существует, как мне кажется, еще одно свидетельство в пользу персидского происхождения «Биографии Шенраба», а именно — древнерусский памятник литературы, вероятно, Х1-ХП вв. (периода Киевской Руси) «Слово о двенадцати снах Шахаиши», который дошел до нас во многих сотнях списков, начиная с XV в.23 Персидское его происхождение вне всяких сомнений, но неясны пути его проникновения на Русь. Высказывались мнения о том, что он пришел к нам из Византии или из Индии24, но никаких его следов в этих странах до сих пор не обнаружено. «Слово о двенадцати снах Шахаиши» содержит пророчества о грядущих временах и может соответствовать части последней главы «Биографии Шенраба».

Пророчества дает царю (шахиншаху) персидский мудрец Матера. Отметим попутно, что его имя вполне соответствует подлинному имени Шенраба (Митра)25. Коротко о содержании древнерусского памятника. Персидскому царю приснилось двенадцать снов, смысл которых не был понятен ни ему самому, ни его сановникам. На помощь призывается философ (мудрец) Матера, который, основываясь на этих снах, пророчествует, рисуя мрачную картину того будущего, которое ожидает всех людей на земле: «Придут времена злые и година лютая, от Востока до Запада зла много исполнится, будет мятеж по всей земле, не будет правды и мысли доброй, люди друг другу будут враги и прольется кровь человеческая... и не будет добра в людях: языком будут говорить добро, а на сердце мыслить злое... и предана будет земля Перская во тьму и погибель, Армения от меча погибнет, Ассирийская земля опустеет, и владыки греческие в бегство и пленение впадут. И не будет живущих в Египте, и в Ассирии, и в Помории, и в восточных странах, и в других»

Круг стран, упомянутых в этом произведении, свидетельствует в пользу его большой древности: Ассирия, Персия, Египет, Помория (южная Месопотамия) и др.

В последней главе «Биография Шенраба» говорится о наступлении такого времени, когда мир начнет гибнуть и приходить в запустение: «В то время деяния людей ослабнут, болезни, моль (черви), оружие, огонь и вода деяния людей прекратят и милостью будет изгнание (?). Множество грехов увеличится, оставшиеся (уцелевшие) люди будут мучимы долго, и нигде им не будет опоры». Далее говорится о том, что окончательное спасение придет в Иран в лице пророка, последователя Шенраба.

В русском, тибетском и персидских памятниках, о которых говорилось выше, пророчества исходят от персов, речь в этих пророчествах идет, прежде всего, об Иране. В тибетском и персидском источниках говорится о появлении в будущем, причем именно в Иране, спасителей человечества. В русский памятник эта концепция не попала, видимо, по той причине, что она не соответствовала христианским представлениям. Но характер пророчества во всех трех сочинениях, в общем, однотипен.

Как было показано выше, «Книга Заратуштры» и «Биография Шенраба» близки между собой не только композиционно, но в какой-то степени и по содержанию. Совпадение имен персидских проповедников в русском и тибетском источниках также дает нам основание говорить о персидском происхождении «Биографии Шенраба».


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:06 | Сообщение # 8
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline
ТИБЕТСКИЙ РИТУАЛ ПОКЛОНЕНИЯ БОГУ ОГНЯ
(Публикуется по: Ученые записки ЛГУ, № 396. Серия вос-токоведческих наук. Вып. 21. Востоковедение. 5. Л., 1977, с. 207-211.)

В тибетском фонде библиотеки восточного факультета Ленинградского университета есть несколько сборников, содержащих обиходные молитвы, заклинания, гимны, гадательные таблицы и т. п. В основном это рукописные тексты, написанные разными почерками и относящиеся к концу XVIII — первой половине XIX в. Некоторое количество текстов того же времени отпечатано с досок. Ввиду того, что среди этих рукописей и ксилографов встречаются отдельные тексты на старописьменном монгольском языке, можно предполагать, что эти сборники принадлежали монгольским или бурятским монахам-ламам), которые пользовались ими в своей повседневной деятельности.

В состав одного из сборников (тиб. 1425/60) входит тибетская рукопись малого тибетского формата, которая содержит два небольших текста: 1. «Почитание бога (богов) огня» и 2. «Царь богов огня (т.е. управляющий этими богами. — Б. К.) очищает». В конце рукописи говорится, что эти ритуалы преподнес Падмасамбхава тибетскому царю Тисондэцэну (VIII в. н. э.)- Падмасамбхава, знаменитый проповедник буддизма, деятельность которого в Тибете приходится на вторую половину VIII в. н. э., был родом из царства Удди-яны, расположенного к югу от Памира1.

Биография Падмасамбхавы, его деятельность и различные аспекты учения изложены в средневековом тибетском трактате «Поучения Падмы»2. Вероучение Падмасамбхавы, как нам сейчас представляется, состояло из синкретизма центральноазиатских культов разных божеств. Ко всему этому примешивалась некоторая доля буддийской терминологии. В этом смысле содержание текстов «Почитание бога (богов) огня» и «Царь богов огня...» вполне соответствует взглядам, которые он проповедовал. Некоторые детали обрядов и культов божеств, о которых сообщается в этих текстах, имеют интересные параллели в обрядах и культах народов Памира, о чем будет сказано ниже. Таким образом, сообщение, содержащееся в конце тибетских текстов о введении Падмасамбхавой обрядов, связанных с культом огня, не противоречит тому, что известно о вероучении этого проповедника, и представляется нам вполне вероятным. В начале текста «Почитание бога огня» сообщается о том, что даруется жизнь козлу, т. е. что он будет отпущен на свободу как жертва бога огня. Сначала на голову козла льется масло, а к его шее привязываются шелка всех цветов. В то же время к березовой доске привязываются молитвы, заклинания и буддийская формула «зависимой связи». Эта доска с молитвами приобретает свойства святыни бога огня, призванной в дальнейшем охранять ее владельца от всех бед и несчастий.

Рядом со святыней устанавливается кинжал (тиб. рЬиг), а козел очищается троекратным омовением чистой водой. При этом читается такое заклинание: «Дарим (козла) святыне, которая умножает богатство (скот). Дарим святыне, которая охраняет домохозяина... Пусть не будет болезней (у) людей, пусть прекратится убыток скота, пусть будет охранен (скот) от вреда волков. Пусть избегнут (люди) страха от воров, пусть прекратятся сплетни и болтовня, пусть дом будет наполнен богатством и вещами. В благодарность за подаренного священного козла пусть будет ниспослано благо умиротворения богов болезней...»

В конце первого текста упоминаются Три Драгоценности, т. е. Будда, его учение и община монахов, а также известная буддийская формула «зависимой связи»: все сущее возникает и существует благодаря зависимым связям внутри самого сущего. Далее следует призыв к Трем Драгоценностям и к «зависимой связи» ниспослать разные блага: «Пусть осуществятся по желанию задуманные дела, (пусть) благо будет в (этом) мире и годы будут хорошими, и умножится богатство, кони и скот. Пусть будет благо и процветание и пусть осуществятся желания сердца. Пусть навсегда прекратятся голод и жажда (у) бедных, несогласие и раздоры. Пусть будет в (этом) мире покой, благо и процветание...» и т. п.

Культ козла был широко распространен на Памире, на что указывают многочисленные наскальные изображения козла, встречающиеся по всему Памиру3. Пережитки этого культа сохранились до сих пор: «Во всех обрядах и обычаях, связанных с охотой, несомненно, видны пережитки культа горного козла, очевидно, общего для всех жителей Бадахшана»4. Трехгранный кинжал (тиб. рЬиг), согласно тибетской традиции, был введен Падмасамбхавой в число священных предметов, которые употребляются тибетскими буддистами для совершения определенных ритуалов. Этот кинжал, как и другой ритуальный предмет, «ваджр», является символом молнии и, как полагают буддисты, обладает способностью изгонять и подавлять злых духов. Изображение ножа до сих пор встречается на Памире: «Изображение ножа служило, по представлению народа, талисманом для охраны человека от злых духов»5.

Второй текст называется «Царь богов огня очищает». Тибетское слово Ъзап^з имеет следующие значения: «очищать» (от грязи, скверны и т. п.); «окуривать дымом» (Ъзап^з-тйгай — делать окуривание); «воскурение», «курения». В нашем тексте слово Ъзап§з один раз употребляется в значении «курение», а во всех остальных случаях — в значении «очищать». Под «царем богов огня», как это следует из содержания текста, подразумевается верховное, или высшее, божество, аналогом которому в иранских религиях будет Ахурамазда (Господь Премудрый).

Начинается этот текст с призыва к «царю богов огня» почтить своим присутствием место, имеется в виду вершина горы, где будет совершаться обряд окуривания (воскурения). Затем сообщается, что в пылающий костер кладется сандал, шафран и множество разных благовоний и курений. При этом говорится следующее: «(Пусть) сгорят в огне злые духи!» Далее в тексте после слов «облака дыма заполняют небесное пространство» идет такая молитва: «Владыка над родом святых (жрецов), появляющийся (здесь) на горе, очисти (нас)! (Он же) Господь Премудрый (тиб. уе-зйез т^оп-ро), живущий на границе юго-востока, владыка рода, побеждающий, предел видимого (света), белый лотос, вместе со свитой — очисти (нас)! Побеждающие (Будды) (всех) десяти сторон (света) вместе с сыновьями — очистите (нас)!» и т. д. В заключительной части текста «призывается» счастье для царя, его жен и сановников.

Окуривание дымом с целью очищения от всякой скверны практиковалось иранскими народами Центральной Азии. Пережитки почитания огня и окуривание дымом (благовониями) существуют на Памире до сих пор.

В этом же тексте можно заметить связь между «Премудрым Господом», жилище которого на границе (у пределов) юго-востока, т. е. на востоке, и солнцем. Этим, видимо, объясняется и то, что верховное божество — солнце является царем богов огня. Отождествление Ахурамазды с солнцем характерно для иранских народов Памира, что хорошо прослеживается на материале их языков.

В тексте упоминаются «побеждающие десять сторон». Слово «побеждающий» является синонимом слова «будда» («мудрый», «святой»), а под «десятью сторонами» имеется в виду верх и низ, т. е. небесная сфера и земля, и восемь сторон света: восток, юго-восток, юг, юго-запад и т. д. в соответствии с тибетским порядком их перечисления.

Концепция о небесных «буддах» («святых») имеет некоторые аналогии с персидскими религиозными представлениями (зороастризм). Суть этой концепции состоит в том, что от верховного божества, именуемого «Первый Мудрый» («Адибудда»), исходят излучения, эманации, которые персонифицируются. Эти персонификации, «будды» («святые»), по существу, являются атрибутами верховного божества, выражением его качеств, свойств. 06 этом мы можем судить по именам этих «будд»: 1. Непоколебимый, 2. Всеосвещающий, 3. Источник драгоценностей (богатства), 4. Безмерный (беспредельный) свет, 5. Беспредельная жизнь (бессмертие)10,6. Свершающий все значительное. В зороастризме речь также идет о «Шести святых» («Амеша Спента»), которые характеризуют качества Ахурамазды. В заключение отметим одну особенность ритуала окуривания: очистительной способностью обладает не дым сам по себе, а божество, вызываемое этим дымом. Аналогичные объяснения содержатся и в других тибетских текстах на эту тему.


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:06 | Сообщение # 9
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ШЕНРАБ, ОСНОВАТЕЛЬ РЕЛИГИИ БОН, ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТЬЮ?
Согласно древним тибетским традициям, как боннским, так и буддийским, основатель религии бон был родом из Ирана, а сама религия бон в своем первоначальном виде возникла в той же стране. Однако уже в поздних средневековых тибетских сочинениях, когда названия древних стран стали непонятны тибетцам, прослеживаются попытки поместить родину бонской религии в самом Тибете. Культурные традиции народа, существующие много сотен лет, заслуживают доверия и самого внимательного к себе отношения. Их не следует отвергать даже в тех случаях, когда эти традиции представляются на первый взгляд маловероятными. Если Шенраб — лицо историческое и если он действительно играл большую роль в жизни Ирана в VI в. н. э., о чем мы можем судить, основываясь на тибетских источниках1, то можно надеяться, что о нем сохранились какие-то сведения на Ближнем и Среднем Востоке и на Западе.

Имя Шенраб (гшен-раб) в переводе с тибетского означает «совершенный жрец». Его, как мы предполагаем, подлинное имя Мура (Дму-ра) встречается в бонских книгах на шаншунском языке2. Есть основания предполагать, что это же самое имя, хотя и в другой транскрипции, дает тибетский историк Таранатха в своей «Истории буддизма» (1608), основанной на индийских источниках, когда он говорит о персидских учителях (пророках) и религиях, ими основанных3. Таким образом, подлинное имя Шенраба дошло до нас от разных эпох в двух независимых одна от другой традициях: бонской (ирано-тибетской) и буддийской (индо-тибетской). Варианты его имени: Мура (бонская " традиция) и Матхар (Маматхар), Матхур (буддийская)4, что соответствует древнему персидскому имени Митра.

Митра — это древний вариант произношения имени лица, который, вероятно, задолго до начала нашей эры проникает в Индию через Восточный Иран. Другой вариант этого имени (Мура) восходит к среднеперсидскому (Ми"р). Этот вариант проникает из Средней Азии в Центральную на рубеже нашей эры.

Древнеперсидский мудрец Митра действительно существовал, о чем мы можем судить по памятнику древнерусской литературы периода Киевской Руси (XI в.) персидского происхождения, но язык памятника на несколько столетий древнее. Этот памятник называется «Слово о двенадцати снах Шахаиши» и содержит пророчества о грядущих бедствиях, которые предсказывает шахиншаху (персидскому царю) знаменитый персидский философ (мудрец) Амера (Маме-ра, Матера, т. е. Митра). По своему содержанию это произведение представляет собой вариант части последней главы «Биографии Шенраба-», в которой, как и в памятнике древнерусской литературы, приведены пророчества Шенраба-Митры о грядущих бедствиях, которые ожидают человечество5.

Намек на учителя Митру есть и у историка Елисея Вартабеда (около V в. н. э.), который в своей истории Вартана пишет, ссылаясь на высказывания древних мудрецов, что бог Михр (Митра) родился от женщины, «которая принадлежала людям», а сам он был не менее чем царем6. К этому добавим, что Шенраб-Митра считался его последователями воплощением бога Митры, обожествлялся, чему, вероятно, способствовало само имя персидского пророка.

Имя Митра (как теофорное имя) было одним из самых распространенных в прошлом как на Западе, так и на Востоке7. Можно полагать, что в ряде случаев оно было просто сокращением от имени Митридат («данный Митрой»)8.

Согласно «Истории буддизма» Таранатхи, царь Кир был последователем учителя Митры (Матхары). Но Геродот сообщает, что воспитателем этого персидского царя был некий Митридат. Кроме того, из Ветхого Завета известно, что одним из главных сановников того же царя был Митридат, который, находясь в Вавилоне вместе с Киром II, улаживал религиозные конфликты между народами, о чем более подробно рассказывается в греческой версии Ветхого Завета (Септуагинта). С этим событием уместно сопоставить один эпизод из «Биографии Шенраба» (гл. XIII), а именно появление Шенраба-Митры на Ближнем Востоке: улаживаются конфликты между народами, провозглашаются мир и новая религиозная политика9.

Вместе с тем в средневековой греческой литературе упоминаются имена персидских мудрецов, магов, предсказавших рождение мессии. Имя одного из этих мудрецов Митридат, а другого — Заратуштра. Согласно пророчествам Шенраба-Митры и Заратуштры, после них в далеком будущем появится последний учитель, или пророк, последователь их учения, который должен будет спасти человечество от гибели. Эти пророчества были очень популярны в христианской литературе, и, в частности, они имеют отношение к известному эпизоду появления волхвов (в оригинале — магов) в Евангелии от Матфея10.

Как нам кажется, есть некоторые основания предполагать, что Шенраб-Митра — лицо историческое, деятельность которого происходила при дворе персидского царя Кира II в период создания так называемой империи Ахеменидов (VI в. до н. э.).


Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
ШаманычДата: Среда, 20.05.2009, 02:12 | Сообщение # 10
Нагваль нах
Группа: Администраторы
Сообщений: 1986
Статус: Offline
А вот тут все подробности можно узнать http://www.bon-po.ru/

Нас забудут не раньше чем в среду к утру)
 
Форум » Религии Мира » Бон » БОН (древняя тибетская религия) (БОН (древняя тибетская религия))
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Рейтинг@Mail.ru